ПРИМЕНЕНИЕ КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ
СВОБОД ПО ДЕЛАМ, ГДЕ РОССИЙСКИЙ ЗАКОН ПРОТИВОРЕЧИТ
МЕЖДУНАРОДНОМУ ПРАВУ (НА ПРИМЕРЕ ТАЙНОГО ИЗЪЯТИЯ ОРГАНОВ У
ТРУПОВ И ЗАПРЕТА ЗАКЛЮЧЕННЫМ НА ПОЖИЗНЕННЫЙ СРОК ИМЕТЬ
ДЕТЕЙ). Оригинальное название было "КАК НЕ РАБОТАЕТ ЧАСТЬ 4
СТАТЬИ 15 КОНСТИТУЦИИ О ПРИОРИТЕТЕ НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО
ПРАВА"
13.01.2016
Опубликовано: Сборник материалов Блищенковских чтений
В этом материале тезисно описано два примера игнорирования
судьями норм Конвенции о защите прав человека и основных
свобод и обязательств Российской Федерации соблюдать нормы
ратифицированных международных договоров
ТАЙНОЕ ИЗЪЯТИЕ ОРГАНОВ У ТРУПОВ ДОПУСКАЕТСЯ РОССИЙСКИМ ЗАКОНОМ, НО ЗАПРЕЩЕНО В СООТВЕТСТВИИ С КОНВЕНЦИЕЙ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД
Студентка московского вуза из Екатеринбурга Алина Саблина была сбита автомобилем на пешеходном переходе, после чего доставлена в состоянии комы в Городскую клиническую больницу № 1 г. Москвы. Следующие пять дней родители Алины дважды в день навещали дочь, общались с врачами и заведующим реанимацией. На шестой день, как оказалось последний день ее жизни, без объяснения причин родителей не допустили до Алины. На следующий день не доктор, а похоронный агент проинформировал родителей Алины о смерти их дочери, одновременно предложив родителям заплатить 120 тыс. руб. за доставку тела Алины из Москвы в Екатеринбург. Только спустя месяц после похорон родители узнали, что похоронили дочь без семи органов.
Предполагаемое согласие
Подписывая у следователя бумаги о признании потерпевшей по уголовному делу в отношении водителя, виновного в ДТП, Елена Саблина (мама Алины) обнаружила в материалах уголовного дела заключение эксперта, из которого следовало, что семь органов Алины были изъяты в ГКБ № 1 для трансплантации. Только два изъятых органа (сердце и почки) были зафиксированы в акте изъятия у донора-трупа.
Алина никогда не давала согласия на изъятие органов. Родителей Алины не проинформировали о готовящемся изъятии органов, как, впрочем, и о состоявшемся. У них никто не спросил согласия на изъятие органов их дочери. И это несмотря на их постоянное присутствие в больнице и многочисленные обсуждения с докторами состояния Алины в течение шести долгих дней нахождения Алины в реанимации. Более того, родителей не допустили в палату к Алине в последний день ее жизни без объяснения причин. Родители считают, что в тот день Алину готовили к изъятию органов. Департамент Здравоохранения Москвы, прокуратура, Следственный комитет заключили о законности действий врачей, не ответили на вопросы о судьбе неучтенных изъятых органов.
Практика и сообщения в СМИ показывают, что это не единственный случай, это структурная проблема. И врачи не скрывают этого. В документальном фильме «Трансплантология. Вызов смерти», показанном на канале «Россия 1» осенью 2014 года, анестезиолог-реаниматолог Центра органного и тканевого донорства г. Санкт-Петербурга И. Логинов говорит следующее о сложившейся практике изъятия органов: «Мы активно спрашивать согласия родственников не обязаны». Как видно из случая с Алиной, отсутствие активности врачи понимают как то, что они даже не обязаны спросить согласия на изъятие органов у дочери у находящихся рядом с реанимацией родителей.
Да, в России действует Закон от 22 декабря 1992 г. № 4180-I «О трансплантации органов и (или) тканей человека». Но это бедный трехстраничный текст, полный пробелов, которые создают условия для тайного изъятия органов. Нормы закона, такие как презумпция согласия, получение разрешения судебно-медицинского эксперта на изъятие и уведомление прокурора о предстоящем изъятии, не соблюдаются.
Статья 8 Закона № 4180-I закрепляет презумпцию согласия. Сам по себе данный принцип вполне оправданный механизм получения необходимых донорских органов. Но для этого должны быть минимум два условия:
1) в государстве должны работать инструменты получения предварительного согласия задолго до возникновения необходимости изъятия органов. На сегодняшний день в России полностью отсутствует институт получения предварительного согласия (отметка в паспорте и водительском удостоверении, социальная реклама донорства);
2) презюмируемое согласие легитимно, если выйти на связь с родственниками не удалось, но предприняты все разумные попытки выйти на контакт с ними и выяснить их решение о возможности изъятия. Невозможно предполагать согласие, если у родителей донора не спросили согласия, когда такая возможность была.
Статья 8 Закона № 4180-I закрепляет пассивность учреждения здравоохранения: изъятие органов у трупа не допускается, если учреждение здравоохранения на момент изъятия поставлено в известность о несогласии на изъятие органов. Но какой родственник поставит в известность учреждение здравоохранения, если он не знает о готовящемся изъятии органов? Таким образом, презюмируемое согласие превращается в искусственно обеспеченное. Проблема не в презумпции согласия как таковой, а в отсутствии обязанности врачей активно спрашивать согласия у рядом находящихся родственников потенциального донора. Вместо этого активность проявляют похоронные агенты, обращаясь к родственникам с другой новостью и за другим согласием.
В течение более двух десятилетий существования презумпции согласия и изъятия органов за спинами родственников ни один врач не был привлечен к уголовной ответственности за тайное изъятие органов. В 2003 году Россия представила Совету Европы доклад, из которого следовало, что правоохранительные органы не завершили ни одного уголовного расследования случаев изъятия органов без согласия родственников в связи с противоречием между ст. 8 Закона № 4180-I и ст. 5 Федерального закона от 12 января 1996 г. N 8-ФЗ «О погребении и похоронном деле» (последний устанавливает, что каждый имеет право на волеизъявление о согласии или несогласии на изъятие органов). Отсутствие такого рода дел в Европейском суде по правам человека объясняется тем, что лишь единицы узнают об изъятии органов у их любимых людей. Поэтому те родственники, кто потерял своих близких в разного рода происшествиях, должны знать, что, скорее всего, некоторые органы их родственников были тайно изъяты, а они похоронили родственника без некоторых органов.
Что гуманно?
Статью 8 Закона № 4180-I интерпретировал КС РФ, он оценил норму на соответствие не Конституции РФ, а канонам гуманности: «Презумпция согласия базируется, с одной стороны, на признании негуманным задавать родственникам практически одновременно с сообщением о смерти близкого человека либо непосредственно перед операцией или иными мероприятиями лечебного характера вопрос об изъятии его органов (тканей)...». Получается, что гуманно тайно изымать органы, даже если родители потенциального донора находятся у дверей реанимации. Именно такой интерпретацией пользуются в больницах.
Кстати сказать, «негуманное», с точки зрения КС РФ, отношение к родственникам – нормальная практика в Испании, лидирующей европейской стране в области трансплантологии.
Получилось с точностью до наоборот: умалчивание информации, прикрытое отсутствием обязанности активно искать согласия, приводит к жестокому и бесчеловечному обращению с родственниками донора. В соответствии со ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод Россия взяла на себя обязательства не подвергать никого бесчеловечному или унижающему достоинство обращению. Именно такое обращение испытали на себе родители Алины. В соответствии со ст. 8 Конвенции государство гарантирует право на частную и семейную жизнь: только человек самостоятельно или семья могут принимать решение о донировании органов. Семья Алины была лишена такого права. В соответствии со ст. 10 Конвенции государство гарантирует, что мы все имеем право знать, что делают с нами или нашими родственниками, чтобы у нас была свобода выражения мнения. Судьи КС РФ обязаны знать нормы Конвенции, являющейся в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ составной частью российской правовой системы. И нужно отметить, что Европейский суд по правам человека признал тайное изъятие органов бесчеловечным обращением и нарушением права на частную и семейную жизнь в делах Петрова против Латвии и Элберте против Латвии в 2014 и 2015 году соответственно. Данные дела Петровой и Элберте аналогичны делу Алины Саблиной.
При рассмотрении иска Саблиных в Замоскворецком районном суде г. Москвы суду были представлены переводы данных постановлений, разъяснено, что игнорирование норм Конвенции приведет к аналогичным постановлениям ЕСПЧ против России. Доводы истцов остались не услышанными. Очевидно, что решение судьи по делу Алины Саблиной приведет к постановлению ЕСПЧ против России.
РОССИЙСКИЙ ЗАКОН НЕ ПРЕДОСТАВЛЯЕТ ОСУЖДЕННОМУ К ПОЖИЗНЕННОМУ СРОКУ И ЕГО СВОБОДНОЙ ЖЕНЕ ПРАВО НА ИСКУССТВЕННОЕ ЗАЧАТИЕ РЕБЕНКА, В СООТВЕТСТВИИ С КОНВЕНЦИЕЙ — ЭТО НАРУШЕНИЕ ПРАВА НА СЕМЕЙНУЮ ЖИЗНЬ
Николай Королев и его супруга Вероника решили завести ребенка. Проблема в том, что Николай отбывает пожизненный срок лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. В ближайшие минимум 10 лет после осуждения он не имеет права на длительные свидания со своей женой. Это означает физическую невозможность зачать ребенка.
Учитывая условия содержания в колонии и возраст будущих родителей, через 10 лет им будет за 40, может так случиться, что ожидание приведет к невозможности зачатия. К тому же длительные свидания не гарантируют естественного зачатия. Единственный выход - искусственное зачатие ребенка.
Переговоры с ФСИН и исправительной колонией привели к следующему. Условий для искусственного зачатия в колонии в Ямало-ненецком автономном округе нет. Такие условия есть стационарно в ближайшей платной клинике в Екатеринбурге. Семья готова оплатить все процедуры. Вопрос только в этапировании заключенного в Екатеринбург. ФСИН и колония отказываются это делать, так как для этапирования нет оснований - заключенный здоров.
Российское право молчит по этому поводу - нет обязанности учреждения заключения содействовать искусственному зачатию. Только Европейская конвенция о защите прав человека гарантирует российскому заключенному право на семейную жизнь, право иметь детей, не смотря на лишение свободы. Постановление по аналогичному делу уже состоялось в отношении Соединенного Королевства по делу Диксонов. Исход аналогичного российского дела предсказуем. Вопрос не в том, выиграет ли семья Королевых данный спор с ФСИН, вопрос в том - когда и в каком суде? В Бабушкинском районном суде и Московском городском суде в заявлении отказали. Слово остается за Европейским судом по правам человека.
Негуманность системы исполнения наказания все больше находит свое подтверждение. Человек не только лишается свободы, но на практике лишается права на нормальные человечные условия содержания, медицинское обслуживание, право голосовать. Дело Королевых касается права заключенного и его супруги иметь детей, иметь семью.
Представитель заявителей по делу Диксоны против Соединенного Королевства адвокат Элкан Абрахамсон, директор Центра Адвокатов Броуди Джексон (г. Ливерпуль) прокомментаровал: “Пожизненное лишение свободы заключенных, как правило, предусматривает возможность выйти на свободу в какой-то момент. И в интересах общества, чтобы заключенные освобождались не на улицу, а в семью. Это снижает вероятность повторного совершения преступления”.
Не смотря на молчание российского закона нужно помнить, что осужденный отбывает наказание в ИСПРАВИТЕЛЬНОЙ колонии. Заключение брака, создание семьи, в том числе детей, - важный элемент ИСПРАВЛЕНИЯ. Система исполнения наказаний должна служить для исправления, а не ликвидации преступника и его ген, лишения возможности иметь детей. Цель - предотвращение рецидива. Гарантия последнего - возвращение и освобождение в семью.
Конвенция и судьи ЕСПЧ учитывают данный фактор, российские судьи строго следуют законодательству России без учета части 4 статьи 15 Конституции России. К сожалению, как и в деле Алины Саблиной о тайном изъятии органов, такое игнорирование норм международного права приведет к постановлению ЕСПЧ против России.
