Смерть родного или близкого человека становится шоком сама
по себе. Но каково родственникам узнать, что, пока они
скорбели, умершего уже буквально разобрали на органы? Врачи
считают, что гуманнее не уведомлять семью умирающего или
скончавшегося пациента о том, что он станет посмертным
донором. Однако такой подход начисто лишает родственников
возможности отказаться от жертвования органов. Так что
гуманнее: изъять органы без спроса родственников донора или
обсуждение данного вопроса с людьми, которые вот-вот
потеряют или уже потеряли члена семьи?
--------------------------------------
Чтобы донести до российских судей мнение жителей страны о гуманности такой пассивности врачей и использовании тайно изъятых и неучтенных органов, представители Саблиных подготовили социологический опрос https://ru.surveymonkey.com/r/peresadka. Чтобы поучаствовать в опросе, нужно пройти по ссылке.
--------------------------------------
В январе 2014 года после ДТП 19-летняя студентка из Екатеринбурга Алина Саблина была доставлена в состоянии комы в городскую клиническую больницу № 1 Москвы. Следующие несколько дней ее родители практически не отходили от палаты реанимации, в которой находилась девушка. Кроме того, родственники постоянно общались с врачами и заведующим реанимацией. На шестой день (как оказалось, последний день жизни Алины) ее родителей не пустили навестить пациентку без объяснения причин. Только спустя месяц после погребения родители узнали, что похоронили дочь без шести органов.
Подписывая у следователя бумаги о признании потерпевшей по уголовному делу в отношении водителя, виновного в ДТП, Елена Саблина (мама Алины) обнаружила в материалах уголовного дела заключение эксперта, из которого следовало, что шесть органов Алины были изъяты в ГКБ № 1 для трансплантации. Однако только два изъятых органа (сердце и почки) были зафиксированы в акте изъятия у донора-трупа. Департамент здравоохранения Москвы, прокуратура, Следственный комитет не ответили на вопросы родителей о судьбе неучтенных изъятых органов и о квалификации поведения врачей. Все судебные инстанции в России признали действия врачей основанными на законе.
Алина никогда не соглашалась на посмертное донорство. Ее родителям не сообщили о готовящемся изъятии органов их дочери, как впрочем, и о состоявшемся. У них никто не спросил согласия, и это несмотря на их постоянное присутствие в больнице и многочисленные обсуждения с докторами состояния Алины в течение шести дней нахождения девушки в реанимации. Более того, родителей не пустили в палату к дочери в последний день ее жизни без объяснения причин. Родители считают, что в тот день Алину готовили к трансплантации.
Практика и сообщения в СМИ показывают, что подобный случай не единственный – так работает система трансплантологии в России, это структурная проблема. С точки зрения действующего законодательства каждый гражданин России – посмертный донор «по умолчанию». Зачем врачам при таком раскладе еще раз спрашивать согласие у пациента или родственников? Свое нежелание поднимать эту тему медики и не скрывают.
«Мы активно спрашивать согласия родственников не обязаны», – говорит анестезиолог-реаниматолог Центра органного и тканевого донорства Санкт-Петербурга Игорь Логинов на кадрах документального фильма «Трансплантология. Вызов смерти», показанного на канале «Россия-1».
Как видно из случая Алины, отсутствие активности понимается врачами так, что они даже не обязаны сообщить, спросить у находящихся рядом с реанимацией родителей, проявив уважение к их чувствам.
Проблема записана в федеральном законе 1992 года о трансплантации органов. Статья 8 закона закрепляет презумпцию согласия. Сам по себе принцип презумпции вполне оправданный механизм получения необходимых донорских органов. Для этого должно быть минимум два условия. Во-первых, в государстве должны работать инструменты получения предварительного согласия задолго до возникновения необходимости изъятия органов. Сегодня институты получения предварительного согласия (отметка в паспорте и водительском удостоверении, социальная реклама донорства) отсутствуют полностью. Во-вторых, презюмируемое согласие легитимно, только если все разумные попытки предприняты, но не удалось выйти на контакт с родственниками и выяснить их решение о возможности изъятия.
Статья 8 закрепляет пассивность учреждения здравоохранения: изъятие органов у трупа не допускается, если учреждение здравоохранения на момент изъятия поставлено в известность о несогласии на изъятие органов. Но какой родственник поставит в известность учреждение здравоохранения, если он не знает о готовящемся изъятии органов? Таким образом, согласие «по умолчанию» превращается в искусственно обеспеченное. Проблема не в презумпции согласия как таковой, а в отсутствии обязанности врачей «активно» спросить согласие у рядом находящихся родственников потенциального донора.
«Презумпция согласия базируется, с одной стороны, на признании негуманным задавать родственникам практически одновременно с сообщением о смерти близкого человека либо непосредственно перед операцией или иными мероприятиями лечебного характера вопрос об изъятии его органов (тканей), а с другой – на предположении, обоснованном фактическим состоянием медицины в стране, что на современном этапе развития трансплантологии невозможно обеспечить выяснение воли указанных лиц после кончины человека в сроки, обеспечивающие сохранность трансплантата», – оценил норму на соответствии канонам гуманности Конституционный суд России.
Получается, что гуманно скрывать и изымать, даже если родители потенциального донора находятся у дверей реанимации. Именно такой интерпретацией пользуются в больницах. Кстати сказать, «негуманное» с точки зрения Конституционного суда отношение – нормальная практика в Испании, лидирующей европейской стране в области трансплантологии.
В конце декабря 2015 года семья Саблиных обратилась в Европейский суд по правам человека, чтобы там определили, как поступать гуманно. Однако перед этим родители Алины предоставили Конституционному суду шанс пересмотреть свою позицию о гуманности закона о трансплантации. Чтобы донести до российских судей мнение жителей страны о гуманности такой пассивности врачей и использовании тайно изъятых и неучтенных органов, представители Саблиных подготовили социологический опрос. Его результаты будут представлены в Конституционный суд России и Европейский суд по правам человека. Чтобы поучаствовать в опросе, нужно пройти по ссылке. С его помощью мама и бабушка Алины надеются изменить закон, позволяющий тайно и без учета изымать органы для пересадки другому пациенту.
В январе 2014 года после ДТП 19-летняя студентка из Екатеринбурга Алина Саблина была доставлена в состоянии комы в городскую клиническую больницу № 1 Москвы. Следующие несколько дней ее родители практически не отходили от палаты реанимации, в которой находилась девушка. Кроме того, родственники постоянно общались с врачами и заведующим реанимацией. На шестой день (как оказалось, последний день жизни Алины) ее родителей не пустили навестить пациентку без объяснения причин. Только спустя месяц после погребения родители узнали, что похоронили дочь без шести органов.